И о чем-то плакала Японка - Людмила Смоленская

Интуиция подсказала мне держаться за что-нибудь крепкое, и ничего более крепкого, чем образ Ксении Григорьевны, у меня в мыслях не нашлось.

14

До обеда я старалась работать дома и в огороде. Вскопала грядки, Диля мне носила рассаду и цветы. Так у меня оказались посаженными несколько корней огурцов, помидор, капусты, пара георгинов и любимые мною анютины глазки. Успела посадить немного петрушки, моркови, свеклы, пастернака и сельдерея.

Прибиралась, трапезничала в одиночестве, про работу не вспоминалось.

После обеда выходила прогуляться до магазинов, покупала какие-нибудь необходимые в хозяйстве мелочи, оглядывала дома, наблюдала жителей.

С Марселем Назыровичем при встрече здоровалась, и мне был очень приятен этот спокойный человек. Мне даже казалось, что он выделял меня именно потому, что и я ему казалось адекватной на фоне остальных жителей. И жительниц. Они и в самом деле были колоритны.

Гламурные барышни, молодые люди в одежде неформалов разных направлений. Татуированные снизу доверху крепкие мужчины со следами обильных алкогольных возлияний на помятых жизнью лицах, пожилые дамы почему-то либо очень худые, либо полные почти как Наталья Модестовна, в самых разных одеждах от сарафанов до бриджей.

Доброжелательных взглядов на меня было немного. Друг на друга смотрели оценивающе, как на конкурента. В зависимости от успехов – либо высокомерно, либо заискивающе. Иногда встречалось деланное равнодушие. Деланное, потому что каждый был заинтересован в каждом.

Раз в месяц сюда приезжали «покупатели» – представители разных агенств нетрадиционной медицины с коммерческими предложениями. И Наталья Модестовна указывала на самых посещаемых целителей. Кроме того, каждый из претендующих на карьеру целителей обязан был пройти как бы внутреннюю аттестацию – то есть набрать у своих коллег не менее десяти положительных отзывов. Всё это и составляло внутреннюю жизнь деревеньки.

И мне предстояло в этом разбираться и как-то вписываться.

15

На следующей неделе произошло много встреч и событий.

Ну, во-первых, ко мне пошел народ.

Сначала Диля привела за руку урёванную колгорку.

– Луша (мы уже звали друг друга по имени), я сказала Мыдыгме, что ты хороший целитель, помоги ей.

Я напряглась.

– Что случилось, Мыдыгма?

Пока та всхлипывала и сморкалась, Диля пояснила, что сын Мыдыгмы арестован по подозрению в убийстве, а безутешная мать вместо того, чтобы что-то делать, четвертые сутки не ест, не спит, а только плачет. Попросила меня «дать какую-нибудь травку попить», чтоб та успокоилась.

Я отправила Дилю, усадила несчастную перед собой, и стала задавать ей профессиональные вопросы по поводу сына. Процедуру допроса я давно научилась вести в разных стилях. Здесь я расспрашивала её в сочувственном стиле, и та потихоньку успокаивалась, стала меньше всхлипывать, в глазах появилась некоторая осмысленность, речь становилась более членораздельной.

Через десять минут мне уже была понятна фабула дела. Я достала из сумочки ручку, вырвала из блокнота листок и под запись продиктовала пошагово необходимые действия. Я по опыту знала, что когда человек пишет жизненно важный текст, у него в мозгах включаются какие-то отрезвляющие механизмы. После этого напоила гостью чаем со смородиновым листом. Уходила такая адекватная, что мне аж самой понравилось. Договорились, что после каждого исполненного пункта она будет приходить ко мне с отчетом.

Закрыв за Мыдыгмой дверь, обратилась взглядом на фотографию Ксении Григорьевны. На её лице мелькнула лёгкая улыбка. Или мне показалось?

После этого ко мне стали заходить чуть ли не ежедневно женщины, с похожими проблемами. Каждую я поила чаем из выросших по сезону трав, каждую выслушивала и каждой диктовала юридически грамотное решение проблемы. У одной сын затерялся, уехав в город учиться; другую бывший муж обидел при дележе имущества; третью милый друг бьёт смертным боем, – во всех случаях меня выручало юридическое образование и длительный стаж работы.

Во-вторых, однажды утром, когда я поливала помидоры, мне позвонила Наталья Модестовна.

Поинтересовавшись, как я обжилась на новом месте, и услышав ответ, что всё нормально, вот в огороде копаюсь, со сдержанным недовольством заметила:

– Да-да, некоторые предпочитают отсиживаться в своём огороде, а надо бы активнее вливаться в жизнь коллектива.

– Я пока осматриваюсь, Наталья Модестовна!

– О вас хорошие отзывы, народ к вам тянется, вы умеете грамотно построить диалог с клиентом, у вас располагающая внешность и красивая речь, кроме того, у вас широкий кругозор.

Еще бы я не умела владеть богатством родного языка, я, двадцать лет только и занимавшаяся тем, что строила диалоги с адвокатами, потерпевшими, подозреваемыми, свидетелями, судьями, судмедэкспертами, начальством, коллегами! Я, годами тщательно выбиравшая каждое слово в юридических документах, зная, что из-за одного неверного слова грамотный адвокат свернёт всю мою доказательную базу на нет!

Меня зацепило в её словах другое.

Буквально вчера в магазине она ТОЧНО ТАКИМИ ЖЕ словами уговаривала Сест-рицу Аленушку – гламурную девочку лет девятнадцати:

– Аленушка, Сестрица, о вас такие хорошие отзывы, народ к вам потянулся, вы умеете грамотно построить диалог с клиентом, у вас располагающая внешность и красивая речь, и кроме того – ваш широкий кругозор! Вам нужно как можно быстрее включаться в нашу жизнь!

Зарумянившаяся Сестрица Алёнушка таяла, и бормотала в смущении:

– Ой, ну что вы…

А когда я платила пару дней назад в бухгалтерии сельсовета за электроэнергию, я слышала, как к ней зашла почти одновременно приехавшая со мной Михаила Боярская, ей тоже староста преподнесла точно такую же тираду, завершив её просьбой активнее вливаться в жизнь коллектива поселения.

Я видела, что и Сестрица Алёнушка, и Михаила Боярская полностью поверили старосте.

Сделала выводы. Уточнила в телефон:

– А в чём должна выражаться моя активность?

– Ну вы же знаете, что человек, делающий карьеру народного целителя, должен пройти внутреннюю аттестацию, набрать не менее десяти положительных отзывов от коллег. Вы здесь человек новый, и перспективный, клиенты вами тоже очень довольны. Сообщаю вам, что у вас уже есть один положительный отзыв от коллеги, за вас сдал свой голос Париж-Дакар. А целитель, получивший один голос от коллег, получает вместе с ним право тоже голосовать за своих коллег. Я просто могу вам подсказать, за кого нужно голосовать, ведь вы мало общаетесь, еще не определились, не осмотрелись.

Я молчала, с трудом сдерживая нарастающую злобу. Почему я должна объяснять, что мне не нужна карьера народного целителя, мне не хочется никаких баллов и никакой тусовки, я приехала копаться в огороде и в проблемах своей жизни.

Воспользовавшись моим молчанием, староста сообщила, что мне присвоена квалификация целителя душевных ран, еще раз призвала быть более активной, а не отсиживаться в своём огороде.

– И запомните: целитель, который предоставит свидетельства об излечении пятнадцати человек, получит рекомендацию бесплатно участвовать в телешоу «Битва экстрасенсов»! – торжественно закончила она.

Разговор мне очень не понравился.

Но как бы то ни было, раз Париж-Дакар, он же Марсель Назырович, дал право голоса, признал за мной право считаться народным целителем, по правилам хорошего тона я должна поблагодарить его.

Я позвонила ему.

Но и здесь меня ждал неприятный сюрприз. Как только я начала его благодарить за оказанную им высокую честь, он прервал меня словами:

– Вы казались мне более искренней, Донна Мажептила.

– Я вас не обманываю, я очень рада вашей рекомендации, вы первый человек, кото-рый мне поставил балл…

– Вы сказали мне, что никогда не занимались народным целительством. Но тогда каким образом вы определили сложный перелом фаланги пальца? Откуда у вас тонкое знание психотехники вывода человека из состояния острой депрессии? Вы всё-таки медик. Меня просто интересует ваша специализация. Терапия? Неврология?

– Да следователь я, следователь со стажем, а те, кто ко мне приходили, имели проблемы, связанные с моей профессией. Перелом у Дили я пережила сама, поэтому сразу отправила ее в травматологию…

– Хочется вам верить, – тихо сказал он. В его голосе слышалось сомнение, недоверие и некоторое разочарование в моей порядочности.

Обидно. Я не хотела с ним портить отношений. Мне нравился этот человек.

16

Ночью мне опять приснилась плачущая японка.

На этот раз она была без лошадей и кареты, и драконы на кимоно были меньше размером и более темного цвета.

Над веером сверкали глаза, наполненные слезами.

Лёгкий ночной ветер шевелил складки ткани. Тихо шуршала листва над головой.